Ты не видела, как на дороге зимою
Умирала моя беззащитная мать.
Не болезнь и не старость в том были виною, –
Это сын твой в нее разрядил автомат
Ты надела ее сарафан полосатый,
Прячешь голову в русский платок.
Это он для тебя обокрал мою хату,
Это сын твой родное село мое сжег.
Но не сын твой идет, если ночью до слуха
Донесет тебе ветер с востока шаги.
По дороге военной отрывисто, глухо
То стучат не его, а мои сапоги.
Ты шагов его слышать не можешь, – на брюхе
До тебе он ползет, обессилев в бою.
Он меня не убил, и запомни, старуха:
Не спастись ему, нет! Догоню и убью!
Ты трясешься, что жизнь твою русский отнимет.
Нет, за сына дрожи, – я его разыщу,
Пусть у ног твоих только он рук не поднимет, –
На глазах у тебя, как щенка, задушу.
Знаю, ты зарыдаешь по сыну и будешь
Убиваться, в отчаянье волосы рвать.
Только жалость во мне никогда не разбудишь,
Как нельзя никогда разбудить мою мать.