Безмолвна голубая даль.
Морозный снег подернут пленкой,
Прозрачно нежной, как хрусталь,
И словно паутинка, тонкой.
Запорошенною тропой
Шла девушка и два солдата.
Шла, ощущая за собой
Два хладных дула автомата.
Угрюмый путник изнемог –
Шаги страданьем отзывались…
Следы босых, распухших ног
На снежной глади оставались.
Куда под стражею идет
Она, поднятая с рассветом?
Вдали стоящий эшафот
Немым и грозным был ответом.
Пришли. Петля над головой
Повисла, в воздухе качаясь…
Последний раз на край родной
Взглянула, мысленно прощаясь:
«Прощайте, братья, мать, отец…
Когда бы выбрать надо было:
В неволе жить, или – конец,
Я так же б снова поступила…
Когда придет желанный час,
Когда друзья вернутся снова –
Меня не будет среди вас,
Так вспомяните добрым словом!»
Она полночною порой
С дороги пыток убежала,
И вот сейчас перед петлей
В бессильной злобе руки сжала.
Ей чужд презренный зон око.
Не ведом ей позор полона,
Где для томящихся «рабов»
Защиты нет и нет закона.
Ей лучше смерть в краю родном,
Петля ей слаще в чистом поле,
Чем жить под тягостным ярмом,
Чем на коленях жить в неволе.
И всякий, кто падет в бою,
Кто смерть непокоренным встретит,
С живыми тот идет в строю –
Такая смерть лишь обессмертит.